АВИАЦИЯ И ВЕНТИЛЯЦИЯ

Вице-премьер Юрий Борисов в интервью РБК впервые рассказал об опыте работы с топливно-энергетическим комплексом, самых неприличных должниках в оборонке, основных проблемах «Роскосмоса» и отношении к новому президенту США

Борисов — РБК: «Я не дипломат, я должен готовиться к худшему»

Подробное содержание интервью:

• О передаче ТЭК Александру Новаку
• О реструктуризации долгов оборонки
• Об основных проблемах «Роскосмоса»
• О проекте «Сфера» и санкциях Пентагона
• О съемках фильма в космосе, «Морском старте» и космодроме Восточный
• О гособоронзаказе и новой ГПВ
• Об истребителе шестого поколения
• О выборах президента США
• О Медведеве, Мишустине и своем будущем

В данной же статье сошлюсь на другой источник: Новости ВПК, где приводится интервью с сокращениями и начнём со знакомства с Борисовым Юрий Ивановичем :

“Нет другого пути, кроме как списание безнадежных долгов”

– Какие итоги можете подвести относительно промышленности, которую вы по-прежнему курируете наравне с ОПК?

– Мы сделали все, чтобы открыть внутренний рынок отечественному производителю. Благодаря поддержке правительства (преференции по цене, второй и третий лишний и т.д.) доля российской продукции в государственных и корпоративных закупках выросла с 13,3% в 2019 году до 24,2% в 2020 году. За два года это порядка 10 трлн руб., которые остались в России.

Это данные автоматизированного контроля за государственными и корпоративными закупками через единую информационную систему Минфина. Она уже отлично работает и со следующего года станет основой мониторинга квотирования. Напомню, с 2021 года в государственных и корпоративных закупках будут установлены обязательные минимальные доли закупок товаров и услуг российского производства. Мы рассчитываем, что доля отечественной продукции в закупках вырастет еще более существенно.

Теперь о том, что касается оборонной промышленности. Три года назад Владимир Владимирович поставил вопрос о диверсификации ОПК: к 2025 году в гражданский сегмент должно уйти 30% оборонки, к 2030 году – 50%. Анализ стартовых позиций показал, что картина по отраслям очень пестрая. В авиации одна доля присутствия ОПК на гражданском рынке, в космосе – другая, в радиоэлектронном комплексе – третья. Попробуйте-ка перестроить экономику и технологическую цепочку, которые десятилетиями складывались и были заточены на обеспечение обороны и безопасности, и выйти с конкурентной продукцией на гражданский рынок. Там совершенно другие правила игры: вам не оплачивают НИОКР полным рублем, как при гособоронзаказе, не гарантируют рынки, то есть выкуп продукции в полном объеме. Сплошные риски. Конечно, это был серьезный вызов для ОПК. В 2019 году достигнут показатель 24,1% (при плановых 17% в 2020 году). По итогам 2020 года планируем довести выпуск гражданской продукции до 25,1%.

Нам удалось в целом улучшить финансовое положение оборонных предприятий, освободив их от безнадежных долгов. Напомню, ОПК был обременен старыми долгами, природа которых совершенно различна, они накопились еще с девяностых годов.

– Можете привести конкретные примеры?

В авиации был заключен контракт, а потом по каким-то причинам не состоялся. Что с этим делать? Деньги уже взяты и потрачены, а сбыта нет. Или другой пример: “Алмаз-Антей” уже на стадии реализации контракта по комплексам ПВО для Ирана, а тут против страны вводят санкции. Потом срываются поставки МиГов для Алжира.

Предприятия, обслуживая банковские кредиты, все равно должны выполнять поставленные президентом задачи. Поэтому они бегут сюда, в правительство: увеличивайте нам объемы на НИОКРы, давайте субсидии. Потому что собственные заработанные деньги уходят на обслуживание невозвратных банковских кредитов.

В процессе серьезного диалога с финансистами и банкирами мы пришли к пониманию, что нет другого пути, кроме как списание безнадежных долгов и реструктуризация проблемных – по льготной ставке на длительный срок. Решение, безусловно, революционное. На моей памяти это единственный случай, когда государство осознанно пошло на такие меры. Списано через докапитализацию предприятий 350 млрд руб. токсичных кредитов. Реструктурировано уже примерно на 260 млрд руб., и есть резерв еще на 150 млрд руб.

По предварительным оценкам, у предприятий ОПК ежегодно высвободится не менее 50 млрд руб., которые ранее они направляли на уплату процентов в банки. Теперь смогут инвестировать их в развитие.

– Пару лет назад вы говорили, что общий долг оборонных предприятий – 2 трлн руб. Он изменился?

– Сейчас я говорил о токсичных активах, которые никогда не будут возвращены. Это гораздо меньшая сумма. А объем привлекаемых предприятиями ОПК кредитных средств – около 3 трлн руб., эти деньги постоянно крутятся в предприятиях, и это нормально.

“Президента, конечно, пришлось подключать”

– По каким критериям определялось, кому списывать долги, а кому нет?

– Среди основных должников – ОАК, ОСК, Уралвагонзавод (УВЗ), ГК “НПЦ им. М.В. Хруничева” и РКК “Энергия”. Критерии чисто экономические. Если долг к EBITDA у предприятия больше шести – докапитализация, если в диапазоне от трех до шести – реструктуризация. Комиссия под моим руководством начала работать в январе. В июле я доложил президенту, что основные цели достигнуты. По крайней мере, вопрос со списанием 350 млрд был решен. Причем не волюнтаристски, а по итогу серьезных обсуждений.

Главная задача была не просто погасить долги, а понять, что будет дальше. Каждое предприятие, претендовавшее на списание или реструктуризацию, представило программу финансового оздоровления, которая детально обсуждалась. Наша задача заключалась в том, чтобы не просто оздоровить, а увидеть будущее, чтобы предприятие через два-три года снова не пришло просить денег. Это была разовая акция. Повторения не будет.

– Не скрою, конечно, пришлось. Все это рождалось очень тяжело. Пророком быть не надо: банкир заинтересован в получении гарантированного дохода. Но они ведь тоже люди здравомыслящие. Оздоровление предприятий формирует и их будущую экономику. Компании встают на ноги, расширяют возможности присутствия на рынке. У них появляются свободные средства, они создают новую продукцию, увеличивают свой товарооборот, получают прибыль, привлекают больше средств с рынка, чтобы реализовывать свои планы.

– По поводу тех предприятий, которые вы перечислили, – ОАК, УВЗ, НПЦ им. Хруничева – какой сейчас у них долг?

– Задача была в том, чтобы долг к EBITDA был меньше трех. Где-то мы этого достигли, где-то мы понимаем, когда и на каком периоде достигнем, – все сразу сделать невозможно. По отдельным предприятиям показатель “долг к EBITDA” был просто неприличным, исчислялся двузначными цифрами. А сегодня это в пределах разумного – от трех до шести и ниже трех.

– Какие компании были самыми неприличными?

– ОАК, ей больше всего досталось. И у нее самая плохая экономика была. Но это комплексная проблема авиации как таковой, особенно гражданской части. Давайте вспомним судьбу знакового проекта МС-21, который начинали делать до санкций в широкой кооперации с зарубежными партнерами. Но потом нам отказали в поставках композитных материалов для крыла. При уже заключенных контрактах и взятых на себя обязательствах. Президент России недавно назвал это хамством. И это действительно хамство. Мы вроде и в ВТО, и играем вроде по всем правилам. А нам говорят: слушайте, мы вам не будем композиты поставлять. Как это понимать? Конечно, это серьезно усугубляет ситуацию. Нам пришлось серьезные ресурсы тратить на импортозамещение, потому что другого пути нет. Мы же не можем жить постоянно под указкой – то продадим, то не продадим… Так нельзя.

– К слову, об МС-21. Специалисты критикуют двигатель ПД-14 для этого самолета – якобы он на полтонны тяжелее двигателя Pratt & Whitney. Получается, что на самолет дополнительно по тонне – это ведь убьет всю экономику. Или у вас другое мнение на этот счет?

– Откуда у вас эти странные данные? Они не соответствуют действительности. Для двигателей иностранного производства и российского ПД-14 было сформулировано одинаковое техническое задание с большим набором параметров, не только по массе. По данным ОДК, двигатель ПД-14 соответствует всем заявленным характеристикам. А 15 декабря МС-21 успешно совершил первый полет с отечественным ПД-14.

– Правда ли, что после того, как запчасти “Сухого” американского производства уходят на замену, они не возвращаются из-за санкций? Как будет решаться эта проблема?

– С момента введения санкций против России мы не сидели сложа руки и, разумеется, понимали, что нужно уходить от импортозависимости в проекте SSJ100. Что бы ни делали наши “партнеры”, мы справимся и SSJ100 не только продолжит летать, но и станет локомотивом внутренней региональной авиации, которую мы намерены возрождать и развивать. Сегодня SSJ100 эксплуатируют 11 российских и четыре зарубежных перевозчика. Самолеты SSJ100 обслуживаются, постепенно выходят на хороший уровень эксплуатационной надежности и эффективности. Основные усилия производителя самолетов сосредоточены на совершенствовании системы ППО – это очень важный фактор успеха всего проекта. За последнее время в этом направлении достигнут определенный прогресс. Исправность парка постепенно растет. Между российскими производителями самолета и зарубежными компаниями-партнерами противоречий нет, но политика отдельных правительств затрудняет работу, не скрою[…]

— Дмитрий Рогозин жалуется, что Федеральная космическая программа урезана на 150 млрд. При этом «Роскосмос» не успевает осваивать уже выделенные бюджетные средства. Минфин все время рекомендует урезать расходы. А президент дает поручения строить ракеты…

— Истина всегда где-то посередине. С одной стороны, по паспорту программы предусмотрены бóльшие цифры, и Минфин действительно недодает. Но это связано скорее с финансово-экономическим положением в стране. С другой стороны — что такое Федеральная космическая программа? Это набор различных мероприятий. Кто их формировал? Правильно — «Роскосмос». Но в процессе реализации автор постоянно предлагает эту программу серьезно менять. И всякий раз это влечет за собой серьезные бюрократические согласования. Вчера вы приходили с одной скрижалью, теперь — с другой.

Все это вопросы качественного планирования. И если каждый год после принятия программы приходить в правительство и пытаться серьезно менять финансовые параметры, это обязательно вызовет недоумение. Сами подумайте: вот начался год, девять месяцев корректируется программа — осталось три месяца на реализацию мероприятий. Конечно, выполнить уже практически ничего невозможно.

Потому имеет место такой парадокс: при теоретической нехватке денег на запланированные мероприятия у «Роскосмоса» низкое освоение уже выделенных бюджетных средств. Особенно яркое подтверждение этому — космодром Восточный, когда заявлены одни суммы, а по факту осваиваются другие. Как следствие — просьбы перенести финансирование на следующий год. И Минфин прав, требуя тщательного планирования и эффективного расходования тех средств, которые доводятся.

На днях в правительстве были подведены предварительные итоги за девять месяцев бюджета этого года. И «Роскосмос», мягко говоря, не в передовиках. У него, к сожалению для меня, — я ведь курирую это направление — один из самых худших показателей по раскассации бюджета этого года. Налицо предпосылки к тому, что наступит 1 января и Минфин снова спросит: как же вы просите денег, когда не смогли потратить то, что есть?[…]

— Александр Иванов из подведомственной вам ВПК говорил, что в перспективе «Роскосмос» планирует привлечь в «Сферу» частных инвестиций на 350 млрд.

— Да. Порядок цифр правильный.

— Чьи это инвестиции?

— Сейчас многие уже коммерческие структуры и корпорации, в частности «Росатом», заинтересованы в создании космических группировок в своих интересах. «МегаФон» заявил о работах по созданию широкополосного доступа, по сути дела, низкоорбитальной группировки.

“Оружие направленной энергии уже не фантастика”

– Повлияла ли пандемия на выполнение гособоронзаказа?

– Не могла не повлиять. Я имею в виду процесс. На результаты не повлияла. Считаю, мы оперативно приняли исчерпывающие меры для поддержки предприятий ОПК. Я не предвижу никаких катастрофических ситуаций на выходе. Показатели по контрактации сейчас лучше прошлогодних на 1-2%. Показатели по кассовому исполнению тоже улучшились. Мы вовремя обеспечили предприятия авансами, и я не вижу предпосылок к срывам. Там больше 3 тыс. контрактов. Есть определенного рода сдвиги по срокам, но процент исполнения будет не хуже, чем раньше. И главное – если даже не достигнем, то уж точно вплотную приблизимся к магической цифре 70% укомплектованности современным и перспективным вооружением всех родов войск.

– Сколько ОПК потерял из-за пандемии в денежном выражении?

– Деньги на контракты по гособоронзаказу были перечислены в полном объеме. А сколько ушло на соблюдение всех карантинных мер – маски, средства индивидуальной защиты, новая логистика, тестирование, организация многосменной работы – еще предстоит подсчитать. Эти затраты шли из прибыли предприятий, а не из средств на гособоронзаказ.

– Какие оборонные контракты пришлось отложить из-за пандемии?

– Все контрактные обязательства выполняются в срок. У меня нет данных по срывам экспортных контрактов. И пакет наших заказов не уменьшился. И цифры, которые президент озвучивает по итогам комиссии по ВТС, все те же. Ничего не уменьшилось в этом плане. Наше присутствие на мировом рынке вооружения стабильно.

– При подготовке бюджета на 2021-2023 годы Минобороны и оборонному комплексу пришлось пойти на меры бюджетной экономии: в частности, финансирование ГПВ было сокращено на 5%. Сколько это в деньгах и как это решение скажется на обороноспособности страны?

– Уж так и говорите – срезали бюджет. Как мы это компенсировали? По кредитной схеме, за счет разумной ставки Промсвязьбанка. Это опорный для оборонки банк, который за счет сконцентрированных там больших ресурсов, в первую очередь гособоронзаказа, может кредитовать предприятия по ставке, близкой к ставке Центробанка. Когда все давали кредиты под 8-9%, [Петр] Фрадков давал кредиты под 6,5%. Это экономит огромные деньги. Кроме того, часть субсидий пойдет из Минпромторга.

Конечно, самим предприятиям тоже придется ужаться: снизить себестоимость, потерять часть прибыли как следствие. Но в этой ситуации объемы и загрузка важнее. Это компромиссные и взвешенные решения, которые уже приняты. И гособоронзаказ не пострадает, даже при объявленном сокращении финансирования на 5%. Это не может не радовать.

– В 2023 году будет принята госпрограмма вооружений до 2033 года. Какие новые тенденции в ней будут отражены, чем она принципиально будет отличаться от старой ГПВ? Учитываются ли новые конфликты, в том числе в Нагорном Карабахе?

– Планирование такой важной для страны программы, как государственная программа вооружений, начинается практически за три года до ее принятия. Потому что нужно учитывать очень много факторов и осознать все тенденции научно-технического развития в этой отрасли. Что касается тенденций, посмотрите, насколько изменился характер военных конфликтов с применением беспилотных средств. Это уже устойчивый тренд. Сначала это средства разведки, сегодня это еще и ударные средства.

Карабах показал, как они работают. Сирия многому научила. А высокоточное оружие, которое мы в Сирии применяли, я имею в виду “Калибры”, Х-101 и прочее? Вот вам устойчивые тенденции. Даже скажу так: оружие направленной энергии уже не фантастика, а реальность.

“У нас хорошие экспортные перспективы по Су-57”

– Раз мы перешли к теме перспективной военной техники, расскажите, каким будет истребитель шестого поколения?

– Скорее всего, мы будем двигаться больше в направлении беспилотных технологий. По крайней мере, на каком-то этапе будут совмещены работы пилотируемых и беспилотных средств.

– То есть истребитель шестого поколения будет беспилотным?

– Как вариант. Хотя тот факт, что внутри физически не будет человека, не исключает возможности управлять им с земли или из соседнего летательного аппарата. Это уже не фантастика. Министерство обороны в прошлом году продемонстрировало совместную работу “Охотника” и Су-57 – они в паре летали. Сначала, извините, лучше железкой рискнуть, чем человеческой жизнью.

– А каким будет облик нового истребителя?

– Главное – он абсолютно точно будет, нельзя же остановить прогресс. Если только мы не договоримся со всем земным шаром зарыть пистолеты и пушки и скажем: “Все! Мир, дружба”. Каким будет истребитель шестого поколения? Есть определенные критерии, что такое переход из поколения в поколение. Скажем, пятое поколение – это полет на сверхзвуке в бесфорсажном режиме, незаметность. Я сейчас все даже не вспомню… Скорее всего, это будет не просто истребитель, а авиационный комплекс шестого поколения. В том числе в комбинации беспилотных и пилотируемых средств. Сейчас больше идет тренд на эффективные авиационные комплексы, нежели просто боевые единицы с крыльями.

– Это инициативная разработка или по заказу Минобороны?

– НИР ведутся по заказу Министерства обороны. Рассматриваются различные варианты и оцениваются еще на уровне инженерных записок. Просчитывается будущая эффективность. На это потом огромные деньги тратятся. Надо же с самого начала понимать, что будет в итоге.

– А когда примерно должен появиться этот истребитель или, как вы сказали, авиационный комплекс шестого поколения?

– Работа над таким проектом от старта ОКР идет около пяти-семи лет. А у двигателя цикл еще больше, над ним работу придется раньше начинать.

И потом, что касается боевой авиации, считаю, у нас неплохие позиции. Есть хорошо зарекомендовавший себя в реальных конфликтах и имеющий реальный спрос Су-30. Прекрасно показал себя Су-35. И у нас отличные летно-технические характеристики, подтвержденные многочисленными испытаниями, Су-57. И хорошие экспортные перспективы по ним. А эффективность истребителя шестого поколения будет определяться не просто летно-техническими характеристиками, а в большей степени комплексом бортового оборудования и авиационными средствами поражения. То есть насколько далеко точно он может видеть, обнаруживать цель. Он же ведь не на таран берет противника, он стреляет.

– Вы сказали про хороший экспортный потенциал Су-57. Уже с кем-то есть конкретные договоренности?

– Идет работа. Мы не будем выдавать коммерческую тайну “Рособоронэкспорта”. Но приоритетом всегда была и останется наша армия – за границу ничего не продаем, пока не удовлетворим все потребности наших войск. Могу сказать, что есть контракт, подписанный с Минобороны, на 76 машин – так что молотки стучат.

– Индия хотела локализовать производство истребителей пятого поколения. В этом вопросе есть продвижение?

– Продвигаемся.

– И на каком этапе?

– А какой ты хочешь от меня услышать ответ?

– Финальный.

– Финальный – это подписание контракта. Интерес они постоянно проявляют, они же не имеют своей развитой авиационной промышленности. Это суверенная страна с миллиардом населения, которая проводит свою независимую политику. Навязывать ей ничего нельзя. За ними еще походить надо, чтобы купили. Здесь серьезная борьба за рынок, и в любой момент они могут сказать: да, мы друзья, но вот там есть товар лучше, дешевле и качественнее. А мы должны доказать обратное. К тому же американцы очень заинтересованы в изменении структуры своего экспорта и постоянно делают индийским коллегам различные предложения.

– Сохраняются ли планы делить “Уралвагонзавод” на гражданский и военный дивизионы?

– Это полная глупость. Как вы себе это представляете? Полчаса станок работает на гусеницу для танка, а остальное время – на колесо для трамвая, что ли? Технологические процессы слишком пересекаются: и станочные партии, и вся технологическая линейка. А продуктовая линейка и продвижение ее на рынок – это совершенно другой вопрос.

«Я готов ко всему»

— Вы поработали в правительстве уже при двух премьерах — Медведеве и Мишустине. Ощутили разницу после смены главы правительства?

— И Дмитрий Анатольевич, и Михаил Владимирович очень квалифицированные и системные люди, способные организовать командную работу. Но обстоятельства и периоды, в которых они работали, как говорят в Одессе, это две большие разницы. Если бы не пандемия, сегодня можно было бы серьезно говорить о преемственности или, например, развитии динамики национальных проектов и прочих планах из доковидного мира. Но жизнь внесла серьезные коррективы. Нам в оперативном порядке нужно было принимать меры по стабилизации ситуации. Таких задач и условий в правительстве Медведева не было. Сегодня кризис спроса. Это стало насущной проблемой, и ее придется решать. Кому? Нынешнему премьеру и его команде, всем нам[…]

Источник:

По теме: Борисов — РБК: «Предписания по закупке отечественного оборудования будут»